«Любовь к театру у нас была несколько особаго склада. Она была любовью не только «художественною»; русский зритель шёл в театр не только за эмоциями чисто эстетического порядка: в нём он искал и находил ответы и на иные запросы, в том числе общественные. „Театр-школа“, „театр-кафедра“: эти определения особенно подходили к русскому театру. <…> …Это поставило в России театр в положение совершенно исключительное…» – читаем в издании «История русскаго театра» (1914), представленном на портале Президентской библиотеки.
27 марта отмечается Всемирный день театра, и Президентская библиотека предлагает ознакомиться с редкими материалами, представленными на портале учреждения в коллекции «Год театра в России». Среди наиболее фундаментальных – «Театр до-Петровской Руси» писателя Александра Архангельского (1884), «История русского театра до половины XVIII столетия» (1889) театроведа Петра Морозова, четырёхтомник «История танцев» драматурга, историка балета Сергея Худекова (1913 – 1918) и др.
Со времён скоморошества русский театр, как искусство синтетическое, вобрал в себя всё многообразие жанров, став не только массовым развлечением. По мере развития с его подмостков начали утверждаться гражданственность, нравственность, духовность и другие ценности нашего народа. О наиболее ярких личностях, стоявших у основания величественного здания национального театра, можно узнать в коллекции Президентской библиотеки.
Немалый вклад в развитие театра внёс Пётр I. По замыслу императора, театр должен был стать массовым, общесословным и служить инструментом просвещения; Пётр Алексеевич прикладывал к тому немало усилий. Об этом можно прочесть в издании «История русскаго театра»: «Ни в одной стране театр не играл такой роли, как в России. Если для „тишайшего царя“ театральныя представления были только придворной забавой… то для его сына, великаго Преобразователя, они уже сделались могучим средством проведения европейскаго просвещения в некультурную русскую среду».
Хронологические записки литератора Михаила Лонгинова «Русский театр в Петербурге и Москве. (1749 – 1774)» (1873) открывает запись: «1749: Первое представление кадетами в кадетском корпусе первой трагедии Сумарокова „Хорев“». За этим скупым сообщением стоит Екатерина Великая, которая поддержала автора пьесы Александра Сумарокова, родоначальника русской классической драматургии. «…Двор не мог пройти и мимо русской постановки <…>, – сообщает театровед Всеволод Всеволодский-Гернгросс в «Кратком курсе истории русского театра» (1936). – …Императрица повелела кадетам представить „Хорева“ в своём дворце… велела выдать из царской кладовой бархата, парчи, золотые ткани… <…> На кадетский театр посыпались не только восторги, но и милости: <…> …императрица приказала выдать шесть тысяч рублей генерал-адьютанту Сумарокову, да кадетам… шесть тысяч рублей…»
Екатерина II не только поддерживала театр, но и сама писала пьесы: «Ей принадлежит опыт сочетания трагического жанра с новым, реалистическим направлением. Она… обращается к Шекспиру, в подражание историческим хроникам которого и пишет ряд „исторических представлений“: „Из жизни Рюрика“, „Начальное управление Олега“ и „Игорь“… <…>„Рюрик“ до некоторой степени использован автором для выражения программы просвещённого абсолютизма». Большинство драматургов екатерининской эпохи идеализировали существующий порядок, а если и осмеливались подшутить над ханжеством, суевериями или галломанией, то делали это в мягкой форме.
Но не таков был Фонвизин, покоривший публику своей пьесой «Бригадир», написанной в свежих, свободных от архаизмов языковых традициях. Однако в целом «сила смеха и возбуждающей мысли» была ещё скована… Когда же на сцене появилась комедия „Недоросль“, «Театр сподобился такой потрясающей картины тёмных сторон современной жизни, какой ни один сценический деятель не отважился ещё выносить перед русским обществом». До Фонвизина ещё не звучал «столь решительный призыв к крестьянскому освобождению, которое настало почти сто лет после… „Недоросля“», – читаем в книге «История русскаго театра» (1914).
«Из грязного мрака старой канцелярии „подканцелярист“ Крылов через театр и только благодаря театру выбивается в первые ряды литературы. Поверхностное, лёгкое „театральство“ молодого Грибоедова сделало из него в конце концов автора „Горя от ума“», – перечисляет драматургов новой формации сборник «История русскаго театра».
В начале XIX века пришло время осмыслить опыт, наработанный на русской сцене. Закрепить методику «школы» с «преемственно передававшимися принципами игры» выпало Ивану Дмитревскому. Актёр, драматург, переводчик, он немало сделал также для укрепления репертуара русского театра. Его заслуги перед обществом были отмечены избранием в члены Российской академии.
«Седой, как лунь, сгорбленный, в суконном кафтане французского покроя… Дмитревский являлся в обществе живым напоминанием первых лет русского театра…» – читаем в «Истории русскаго театра». Авторами сборника описан момент последнего сценического триумфа одного из создателей школы русского театра: «…Уставшее сердце Дмитревскаго вновь забилось, силы воспрянули: 30 августа 1812 года, одушевлённый патриотическим подъёмом, он выступил в драме Висковатова „Всеобщее ополчение“ в роли дряхлаго унтер-офицера Усердова, приносящего в жертву отечеству своё единственное достояние – три медали. Один современник пишет: „Невозможно описать, до какого изступления доведена была публика, когда осьмидесятилетний старец… почтенный Иван Афанасьевич Дмитревский представился взорам публики в виде престарелого инвалида…“».
Как отмечает «История русскаго театра», «„Вспламенившаяся и постепенно разгоревшаяся искра театра“ наложила свою печать на всю духовную жизнь нашего общества. Театр затронул наиболее интимныя глубины русской души и только у нас вырос в большое общественное явление, из „потехи“ сделался школой и храмом… История русскаго театра – одна из важных и блестящих сторон в истории русской культуры…».
Пресс-служба Президентской библиотеки