27 января исполняется 195 лет со дня рождения Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. В 1848 году «в наказание за вольнодумие» писателя сослали в Вятку. Свои впечатления от города Салтыков-Щедрин описал в «Губернских очерках», а некоторые вятчане (и современны кировчане) видят знакомые черты и в романе «История одного города».
Если бы Салтыков-Щедрин попал в современный Киров, заметок у него накопилось бы ничуть не меньше. Свойкировский представил, какими могли бы быть произведения писателя в современном мире.
«Дикий регоператор»
В некотором царстве, в некоторой волости жил-был один регоператор, жил и на свет глядючи радовался. Всего у него было достаточно: и мусорных контейнеров, и мусора в этих контейнерах, и мусоровозов, и водителей для мусоровозов. Одного только недоставало бедному регоператору – достоверной базы данных и корректной логистики. И был тот регоператор один единственный на всю волость.
Вот наступил новый 2021 год, не щадящий регоператора. Наели и напили жители волости, да так, что потонул Киров в твёрдых коммунальных отходах.
Взмолился тогда регоператор:
– Господи! Всем я от тебя доволен, всем награждён! Одно только сердцу моему не переносно: очень уж много развелось в нашем городе мусора!
И начал регоператор стараться, и не то чтоб как-нибудь, а всё по правилу. Положил мусор в контейнер – получи квитанцию в срок да с самым нужным тарифом...
Видит народ кировский, тяжело стало с регоператором справляться: мусор возит не вовремя, а деньги по расписанию берёт. Вот и взмолились кировчане всем миром к господу богу:
– Господи! Легче нам пропасть, нежели всю жизнь так маяться!
Услышал бог слёзную молитву народную, и не стало в городе никого кроме бедного регоператора.
Зажилось тогда регоператору лучше прежнего, воздух стал чище, ибо мусорить некому, да и спросу с него не стало.
Вот приехал в волость заместитель гендиректора публично-правовой компании «Российский экологический оператор» и говорит:
– Скажите, пожалуйста, господин регоператор, каким это чудом все ваши мусорообязанные вдруг исчезли?
– А вот так и так, бог, по молитве моей, все владения мои от народа мусорящего избавил!
– Так-с; а не известно ли вам, господин помещик, кто подати за них платить будет?
– Подати?.. Это они сами платить будут! Это их священнейший долг и обязанность!
Обеспокоились начальники и собрали совет. Решили: народ кировский обратно вернуть, а глупому регоператору погрозить пальцем, чтобы он фанфаронства свои прекратил и поступлению в казначейство податей больше не препятствовал.
Как нарочно, в это время чрез губернский город пролетали исчезнувшие кировчане. Их всех поймали и по домам усадили. И вдруг опять запахло в том уезде твёрдыми коммунальными отходами. А бедный регоператор поехал дальше свою тяжёлую ношу тянуть на мусоровозах.
«Сити-менеджер на воеводстве»
Жила-была как-то волость без сити-менеджера. Жила-была да закончилась. Вот стали для волости управление искать да кандидатов перебирать. И вот сколько всяких пересмотрели.
Топтыгин Первый
Был он старый вояка-зверь, умел берлоги строить и деревья с корнями выворачивать; следовательно, до некоторой степени и строительное искусство знал. Но самое драгоценное качество его заключалось в том, что он меньше всего на свете коммунальными проблемами любил заниматься и имел большие виды на дорожный миллиард, данный на ремонт дорог по программе «Платон». Не поверил Топтыгину глава города и приказал заменить его другим Топтыгиным.
Топтыгин Второй
Этот был умнее своего предшественника и в первую очередь взялся за коммунальщиков: сам по дворам ходил, директоров управляющих компаний лично увольнял. Вид торговых центров хаял, заставлял перекрашивать да с самим Ильёй Варламовым советовался, как исторические объекты города сохранить. Второй Топтыгин поздно понял, что в деле административной репутации от транспортной реформы зависит всё будущее администратора. Поэтому пришлось ему подавать в отставку вслед за предшественником.
Топтыгин Третий
Третий Топтыгин был умнее прошлых сити-менеджеров и быстро понял, что мало напакостишь – поднимут на смех; много напакостишь – на рогатину поднимут... И в берлогу залёг, чтоб до чего-нибудь стоящего додуматься.
И додумался: «Главное в нашем ремесле – позволять не мешать!»
Таким образом пролежал Топтыгин третий в берлоге многие годы. И так как неблагополучные, но вожделенные волостные порядки ни разу в это время нарушены не были и так как никаких при этом злодейств, кроме «натуральных», не производилось, то и не оставили его милостью. И произвели в генералы.
«Премудрый Министр»
Жил был в Министерстве охраны окружающей среды Министр. И была у него ума палата. Начал он этим умом по мусорному коллапсу раскидывать и видит: куда ни обернётся – везде ему мат. Кругом в городе всё большие рыбы плавают: регоператор да губернатор, а он всех меньше. Всякая рыба его обидеть может: то в семейном подряде обвинят, то доверие потеряют, а Министр никого заглотить не хочет. Да и не понимает: зачем глотать, если можно как есть всё оставить?
Решил Министр схорониться да нейтральной позиции держаться. Данные по полигонам не помнить, мусорный коллапс отрицать, на интервью не соглашаться. Наредкой пресс конференции появится – и шабаш!
Сидит он день-деньской в кабинете, ночей не досыпает, куска не доедает, и всё-то думает: «Кажется, что я жив? Ах, что-то завтра будет?» Раскидывал он своим умом и дремал. И привиделся ему тут соблазнительный сон: о том, как мусор в золото превращается. Утонул Министр в своих думах заветных и исчез. Что уж случилось – губернатор ли его заглотал, федеральный проверяющий ли перешиб – свидетелей этому делу не было.
«История одного главы города»
Счастию кировчан, по-видимому, не предстояло скорого конца. На смену главе города Никулину явился генерал-майор Прыщ и привёз с собою систему администрации ещё более упрощённую.
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, лицо его украшали невиданной красы усы, которые так и играли при малейшем движении его губ.
– Я человек простой, – говорил он одним, – и не для того сюда приехал, чтобы издавать законы. Моя обязанность – наблюсти, чтобы законы были в целости и не валялись по столам. Конечно, и у меня есть план кампании, но этот план таков: сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы – всё это вам же на пользу! По мне,даже монументы воздвигайте – я и в этом препятствовать не стану!
И продал землю в парке под жилую застройку.
Не понимали кировчане, то ли им плакать, то ли радоваться: вроде и парк уменьшился, зато квартир дорогостоящих в городе прибавилось.
А Прыщ смотрел на это благополучие и радовался. Да и нельзя было не радоваться ему: амбары его ломились от приношений, делаемых в натуре, сундуки не вмещали серебра и золота, а ассигнации просто валялись на полу.
Фото: Свойкировский.рф, litfest.ru
2229