Ростовская область, 7 июля 2025. DON24.RU. Марина Фокина прошла путь от результативной спортсменки до старшего офицера полиции, а затем снова вернулась к лошадям – но уже для того, чтобы помогать особенным детям. Ее жизнь – череда резких поворотов, каждый из которых закалял характер и вел к новым открытиям. Об этом она рассказала в интервью корреспонденту ИА «ДОН 24».

Фото: ДГТУ

– Ваша жизнь насыщена резкими поворотами: сначала спорт, служба в полиции, а затем возвращение к лошадям и работа с детьми. Как вы сами объясняете эту внутреннюю эволюцию? Было ли это осознанным поиском себя или цепью неожиданных событий?

– Я занималась конным спортом с 7 до 19 лет, была первым учеником олимпийского чемпиона Юрия Сальникова, успешно стартовала в конкуре, была конкурентным спортсменом среди юношей. Много золотых и других медалей за этот период. Учитывая, что на соревнованиях по конному спорту  выступали в те годы, в основном, все в одном зачете (и взрослые, и дети, и всадников на стартах было огромное количество), каждая победа или призовое место – это особая страничка жизни. Так формировался характер. Подростком я уже понимала: чтобы стать лучше других, надо много над собой работать, нельзя останавливаться чего-то добившись, потому что остановка – это фактический шаг назад. Надо сказать, что нам, детям, тогда давали как опытных, так и очень сложных лошадей. Например, только заезженных, либо с проблемным поведением. И лишь от всадника зависит – как найти подход к тому или иному сложному животному и сделать историю выступлений удачной. 

– Вы ушли из конного спорта в 1990-е, почему?

– Наверное, я бы осталась спортсменом, очень уж любила лошадей, однако, политические события повлияли и на конный спорт. В 1989 году я поняла, что надо уходить и искать другой жизненный путь. Очень было не просто. И не сразу. Я два года отрывала себя от лошадей. Надо сказать, что до сих пор помню то странное ощущение, когда разговаривала с человеком – не конником, ведь я не понимала, как он может считать свою жизнь интересной.

Диалог с лошадью, когда сидишь верхом, а под тобой 800 кг живой, динамичной, мыслящей и постоянно изменяющей свое поведение массы, с которой надо договориться о совместном успешном сотрудничестве – это ощущение, которое трудно переоценить. И трудно от себя оторвать.  Однако позже я нашла свой интерес, начала работу в службе ОППН (Отряд профилактики правонарушений несовершеннолетних – ред.), а потом и в службе дознания в милиции. Где путь к совершенствованию тоже лежит через интересную и  сложную работу, когда надо предельно использовать интеллект, энергию, трудолюбие, педантизм.

–  Вы участвовали в боевых действиях на Северном Кавказе. Как этот опыт изменил ваше восприятие жизни?

–  Выезды в частые командировки на Северный Кавказ, в том числе и в «горячие точки», – это не просто, хоть и дает очень большой толчок в формировании специалиста. Контакты с людьми, которых встречаешь в командировках, радости и трудности этого периода – все влияет на восприятие жизни, учит и шлифует душу.

–  После столь напряженной службы многие ищут спокойную жизнь. А вы вернулись в спорт и начали учить детей. Почему?

–  Я вернулась в конный спорт в 36 лет, старшая дочь попросила. Она хотела, что бы я помогла ей научиться ездить верхом и прыгать через барьеры. А у меня был отпуск. Я пришла к лошадям и не смогла от них отойти. Осталась. Помогла дочери, она выполнила КМС по троеборью. Выступала сама, тоже в троеборье, выполнила КМС. А потом пришла беда. Заболела моя младшая дочь. Еще в младенчестве. Крайне тяжело заболела. Мне тогда было 40 лет. Сделали для ребенка все, даже самое невозможное. Однако при том, что удалось сохранить ей жизнь, развитие дочери, ее здоровье, были в критически плохом состоянии. И прогнозы врачей были самыми неблагоприятными. Трудный период на много лет. Очень много лет в эмоциональном шторме. С возможностью спать всего по два часа в сутки. И тогда я вернулась к лошадям. Сначала на 40 минут в день. Потом больше. По ситуации. Нашлись люди, которые помогали, были рядом друзья  и лошади. Так, потихонечку, путь продолжился. Спустя четыре года на мною же воспитанной лошади выполнила норматив МС по дисциплине «выездка».

–  Как возникла идея заняться адаптивной верховой ездой? Были ли случаи, которые особенно убедили вас в ее эффективности?

–  Дочери лошади помогли. И когда стало понятно, как действовать, чтобы ребенок мог развиваться, тогда мы стали работать с особенными детьми. Поддержал и стал развивать направление адаптивной верховой езды ДГТУ.  Огромный вклад в развитие этого направления внес ректор Бесарион Чохоевич Месхи. Был построен манеж для занятий иппотерапией, закуплено необходимое оборудование, подобран штат высококлассных специалистов. Основали АНО «Центр адаптивной верховой езды» Балахнин Юрий Викторович и Гайдук Сергей Валентинович, при участии общественных палат Ростовской области и Ростова-на-Дону. На организованной базе проводятся научные конференции, семинары, практические и теоретические занятия, оказывается помощь как детям, так и родителям детей с ОВЗ. Огромный пласт очень нужной работы. Проректор по АХР ДГТУ Вячеслав Георгиевич Лебеденко лично курирует данное направление, определяет и организовывает всю работу по обеспечению потребностей конного клуба, содержащего лошадей для особенных детей. Так возник наш центр, где получили помощь уже свыше 250 детей с ОВЗ. Когда ребенка приводят на реабилитацию, мы, коллектив АНО «Центр адаптивной верховой езды», понимаем, что если история посещения занятий будет длительной, то развитие будет. Со своей стороны, делаем все возможное.

Фото: ДГТУ

–  Вы психолог по образованию. Как это помогает в работе с особыми детьми? Можете привести пример, когда лошадь «достучалась» туда, где не срабатывали обычные методы?

–  Каждый случай индивидуален. Всегда ищем грани и возможности. Всегда радуемся успехам детей.

–  Говорят, лошади чувствуют эмоции человека. Как они реагируют на особых детей?

—  Лошади очень впечатлительные. Переживают. Животные, которые долго работают с детьми с ОВЗ, сами начинают болеть. Через себя много эмоций пропускают. Но помогают. 

–  Какие самые неожиданные изменения в детях вы наблюдали после занятий? Были ли случаи, когда ребенок сделал прорыв, который удивил даже вас?

–  На наших глазах два ребенка с диагнозом аутизм стали говорить. До этого родители почти все перепробовали, а привели к лошадям – как «шлюзы открылись». Это счастье, конечно. И для нас, тренеров, это тоже счастье. Говоря про тренеров, не могу не отметить Ольгу Пилипейко. Когда-то она привела свою дочь Василису со сложностями по здоровью к нам на тренировку. Прошло три года. Ольга самый результативный тренер, а Василиса – чемпион Ростовской области по конкуру в 2025 году. Счастье! И мое личное тоже.

–  Что, на ваш взгляд, самое важное в помощи особенным детям?

–  Самое важное при работе с особенными детьми – научиться не плакать, когда знакомишься; терпение и умение отдавать кусочек души. Ну и не выгореть.

–  Ваша жизнь требует огромной самоотдачи. Что для вас главное в этой работе? Что дает вам силы?

–  Силы. Да где ж их взять. Тут про это думать не надо. Тут так: проснулся – вставай. Делай дела. Работай. Вот в этом опыт работы в милиции очень помог, а также – спорт.

Автор: Анастасия Фомина