Весной этого года на сайте Петропавловск.news вышли мои переводы писем чешских военнопленных, живших в нашем городе в начале ХХ века. Эта тема весьма меня заинтересовала, и я продолжил изучать «чешский след» в Северном Казахстане. И вот, на одном чешском интернет-ресурсе я недавно нашел статью Томаша Влаха, который в начале 2024 года посетил Петропавловск с целью изучения памяти чешских легионеров. В своей публикации Влах приводит цитаты из дневника Йозефа Бумбы. В этом дневнике пленный солдат описывает тяжелую жизнь на фронте и в плену. Непривычно и увлекательно было читать о быте Петропавловска глазами иностранца, да еще и оказавшегося у нас при таких обстоятельствах и в такое неспокойное время. Предлагаю и вам ознакомиться с его воспоминаниями.
Начало пути
Йозеф Бумба родился в крестьянской семье в деревне Ловчице у Кийова. В 1914 году был призван в австровенгерскую армию в звании сержанта. Попал на восточный фронт, воевал с силами Российской империи. На территории современной Польши взят в плен и отправлен в Сибирь.
На станции Петухово был с несколькими сослуживцами определен в семью казака Федора Константиновича Решетникова. Хозяева не только получали немалую помощь по хозяйству, но и деньги из государственной казны.
«20.07 нам сообщили, что с 15.07 государство перестает платить за нас 25 копеек в день, как платило ранее, и что мы должны быть отправлены назад в Петропавловск. Остаться может лишь тот, кто наймется к казакам, но никто остаться не хочет. 21.07 приехал станичный атаман. Держал речь, чтобы солдаты остались у казаков, что никто не будет обижен, а в месяц каждый получит 6 рублей. Все-таки остались 37 из двухсот, мы, остальные, собрали узелки и 23.07 попрощались с деревней Дубровинском.
Казаки были грустные и плакали по нам. Наши казáчки признались, что плакали, пока мы к ним не пришли. Они думали, что мы выглядим как одноглазые черти с рогами и копытами, и что будем их ночью убивать. А что мы, мол, лучше их мужиков, не знали. Позже наша казачка овдовела, приехала в Петропавловск за «австрийцем» (так местные называли пленных австровенгерских солдат, не взирая на национальность — примечание переводчика) Петром Некудой из Вицомнелиц, который на ней женился.
И им было, из-за чего грустить: мы много помогали домашним задаром, они за нас получали 25 копеек в день, на которые могли себе многое в то время позволить. Мы тоже знали, что в городе нам так хорошо не будет, но вместе с друзьями все проще выдержать. Да и, наверное, все скоро закончится и вернемся к своим любимым»
Йозеф Бумба — посередине
Петропавловск
«Когда нас всех свезли в гарнизонный город Петропавловск, для всех пленных не хватало места. Нас тут больше 30 тысяч, и поэтому нас распихали по всем углам и сараям, где мы спим на голой земле. Я в 95 роте, живу у татарина Сутюшева, торговца колониальным товаром. Мы, 250 мужчин, занимаем этаж над магазином в соседнем доме. За едой ходим почти час на центральную кухню, там обед идёт с девяти часов и до трёх часов дня. На обед у нас суп, кусок мяса с воробьиную голову и немного проса или гречки»
На основе дневника Бумбы можно делать выводы о повседневной жизни петропавловцев в начале века. Например, солдат вспоминает, что вода в водонапорную башню закачивалась посредством паровых машин, и можно было набрать воду на каждом крупном перекрестке. Также в дневнике говорится об очень известных людях и местах. Благодаря этим ценным сведениям мы можем живо себе представить, как раньше жили люди в разных уголках Петропавловска.
«Постоянно приходят татары нанимать нас на разные работы. В основном ремесленников, чаще всего портных, разве что сильно торгуются и мало платят. В октябре нас перевели на другой конец города в старый Петропавловск. Здесь это называется под горой, но это под берегом, около 15 метров от реки Ишим. Хоть еще только 11 октября, уже лежит снег – выпал второго числа и таять уже не собирается. Наверху над рекой за городом строят деревянный лагерь, я заходил туда посмотреть, у нас добрые конвоиры. Бараки большие, на 500 человек, построены из досок. В каждом доме две печи, но там будет холодно. В нынешнем жилье мы очень стеснены, нас 120 в маленьком домике. Воды для чая у нас нет, приходится ее покупать. Наличность заканчивается, а о мире все еще не слышно. Мы начинаем ссориться из-за каждой мелочи. Большинство уже на нервах, только когда приходит вечером из конторы почта, все ненадолго стихает – особенно когда приходит из Киева чешская газета Чехослован, которую мы читаем вслух.
В городе основывается чехословацкая организация, иду осведомиться в контору с Йиндрой, который сразу же записался. Обещают, что каждому обеспечат место в европейской России согласно его профессии»
Со временем пленники все больше осваивались в городе. В конце 1916 года Йозеф Бумба утверждал, что петропавловский консервный завод был почти целиком в руках пленников, а также отмечал, что «в городской управе есть наши ребята»
Тучи сгущаются
Ситуация в стране и в мире тем временем ухудшалась. После падения царизма в городе весной 1918 года начались анархия, беспорядки и мародерство. Местная власть не могла удержать контроль над городом, но при этом национализировала предприятия, где не встречала сопротивления. Особенно были рады коммерсанты, чьи заводы и фабрики оказались в долгах – передав их большевикам, они становились хорошо оплачиваемыми руководителями.
На территории Украины созданы чехословацкие легионы, которым разрешили уехать, но через всю страну: во Владивосток, а оттуда – на корабле во Францию. Под влиянием плохих новостей с фронта и из самой Чехии многие пленники присоединяются к чешской Дружине (будущий Легион) – убегают с работы и вступают в войско.
«Первый эшелон пятого полка проезжал через Петропавловск в начале марта 1918 года, и, у кого там были знакомые, садился к ним. Лучше умереть с друзьями, чем пахать на большевиков. Со второго эшелона пришел нас навестить Ярда Шпачек. Когда я ему сказал, что тоже поеду, но лучше со вторым полком, где у меня знакомые, он остался с нами – пока что заработает на заводе какие-то деньги, и поедем все вместе.
Однако большевики под влиянием графа Мирбаха (немецкий посол — примечание переводчика) и немецких денег решили, что наши войска во Владивосток и Францию не пустят. Требовали от солдат разоружиться и выдать офицеров. Кто не сдаст оружие, будет застрелен. Солдаты, кто хочет, могут вступить в Красную армию. Кто не хочет – в лагерь. Солдаты отказались сдавать и оружие, и офицеров.
В городе устраивались митинги, на которых звучали речи против чехословаков, якобы они подкуплены французскими и английскими капиталистами, и что их надо разоружить. Нанимались красногвардейцы среди немецких и венгерских пленников. Рабочие на заводах и фабриках упражнялись с оружием. Когда я за этим наблюдал, я видел, что мы должны решить, на чью сторону встать. Мы решили, естественно, что пойдем к нашим, и, если не сможем попасть на вокзал, убежим в ближайшую казачью станицу Новопавловка. Мы продавали вещи эстонским рабочим и 25 мая отправились по степи к вокзалу.Тем временем из города приходили новости, как на нас собираются большевики, что уже подготовлено 800 красногвардейцев. Грузовики свозили боеприпасы и красных на консервный завод, около 800 шагов от вокзала.
Парни прохаживаются по вокзалу в полном обмундировании, увешенные гранатами, красных за забором никто не замечает, будто их нет, хотя еще с утра они друг с другом болтали и шутили».
В ночь на 31 мая Бумба с товарищами участвовал в атаке на город. По его свидетельствам, в сражении участвовало 76 чешских стрелков, а сам он был в запасе с железнодорожной лопаткой вместо ружья. Легион сопровождали подпольные казачьи организации во главе с генералом В. Волковым.
«Через пять минут после построения половины роты разорвалась граната, трубач сразу заиграл «Морава, милая Моравенка» и поднялся адский шум, у всех от злости и сомнений волосы встали дыбом, даже у кого их не было. Пятифунтовые гранаты грохочут как артиллерийские выстрелы, трещат пулеметы, ребята кричат как индейцы. Вокзал занят нашими. Привезли шесть пулеметов и машину винтовок, боеприпасов и гранат, а также 18 пленных немцев и венгров, среди которых один чех – их главарь. После допроса их приговорили к расстрелу за то, что встали против нас с оружием, что и было на второй день исполнено».
Помимо консервного завода был захвачен и местный Совет. Таким образом, на некоторое время чешские легионеры свергли большевистский режим.
«Русские, которых мы освободили от большевиков, все хотят править, спорят меж собой из-за власти, подозревают друг друга в консерватизме или большевизме, добровольческие отряды на фронте истекают кровью, в то время как в тылу офицеры в золотых погонах лишь прогуливаются и своим жестоким поведением раздражают население. Армию начинают муштровать и грабить как при царе. Солдаты жалуются и хотят перейти к нашим полкам, где другой порядок и обращение.
К власти в Западной Сибири пришел адмирал Колчак, стал временным верховным главнокомандующим, организовал армию, но у него не было способных офицеров, которые бы по новому образцу преобразовали ее. Большинство офицеров монархического уклада, а большевизм их ничему не научил, скорее даже ожесточил их против свободных порядков. Солдаты их не любят, убегают из армии или на сторону. Плохо одетые войска посылают в поле, а в снабжении происходит мошенничество.
В городах рабочий люд бунтует против колчаковской власти. На фабриках и в промышленных центрах наши братья – мировые судьи всегда действуют в интересах рабочего люда. В народе принято большое недоверие к господам, и люди не знают компромиссов, чтобы договориться. Рабочие не хотят умерить пыл, чувствуют себя угнетенными, а хозяева со своей тщеславной неуступчивостью считают рабочего товаром, а себя – выше того, чтобы с ним считаться. Большевизм их ничему не научил, поэтому еще долго будет длиться разруха. Люди смолоду неправильно воспитаны, что работа – это наказание, потому как в России должны работать лишь каторжники, либо те, кому ничего иного не остается. Все остальные торгуют, пасут скот, охотятся и рыбачат и, в конце концов, работают ровно столько, чтобы не умереть с голоду»
Йозеф Бумба
В январе 1919 года пленники старше 42 лет, инвалиды и больные получили право на эвакуацию. Йозеф Бумба был среди них. В сыром вагоне-теплушке он со своими земляками отправился на Дальний Восток. Бумба прожил 89 лет, его потомки сохранили его дневник, благодаря которому мы можем больше узнавать о нашем Петропавловске и смотреть на ключевые исторические события с совершенно иного ракурса – с точки зрения иностранца, не вовлеченного в интриги и идеологии. Оказавшись между двух огней, он и другие пленники видели обе стороны ужасной гражданской войны, видели огромное множество пороков, гордыни и ненависти с обеих сторон. Память предков позволяет нам становиться лучше и ценить то, что имеем. История бывает неприятной, но изучать ее нужно. Томаш Влах отмечает, что в нашем петропавловском музее нет ни слова о пленных подданных Австро-Венгрии, которые в свое время удвоили население нашего города и сыграли свое роль как в экономике, так и в истории. Поэтому я считаю, что стоит заполнять пробелы в картине нашего прошлого. Ради нашего настоящего и будущего.