Тайга.инфо приводит реплики Ирины без комментариев (имя изменено).
У меня осенью [2021 года] умер муж. И, сидя после 24 февраля в подвале с мамой и свекровью, мы думали — хорошо, что он не застал всего этого. Он полтора года жил при помощи диализа. А с началом <…>, естественно, в Харькове он бы не мог получать эту процедуру, банально не доехать до больницы под обстрелами, и умирал бы в мучениях в подвале у нас на глазах. Страшно подумать, сколько сейчас людей оказалось в таком положении.
Город сильно разрушен, постоянно под бомбежками. Я жила в огромном спальном микрорайоне, там нет ни заводов, ни тем более военной инфраструктуры. Так вот именно он постоянно под обстрелами.
Я не хотела ехать. Но ко мне прибежала мама. Нервничала. Наши дома недалеко от окружной [дороги], белгородского направления, по нам стало прилетать с первых же минут. И через пару недель у мамы стали совсем сдавать нервы, и сердце. Я просто стала бояться за нее. Да и действительно очень страшно сидеть и слышать, как летит истребитель. Мы в эти моменты прижимались друг к другу, чтоб если погибнуть, то сразу вместе.
Какая от нас опасность?! <…> Один город уже «освободили». Мариуполь. От жизни. Он разрушен. Больше не существует. Как и его жители. Поэтому эта ненависть останется. Останется ни на одно поколение.
<…>
Нам чудом удалось выехать. Сейчас мы в безопасности, в Польше. Тут волонтеры везде. Очень помогают. Домик нашли в пригороде, принесли постельное, одеяла, моющее, посуду. Соседи регулярно в гости заходят. Спасибо им всем огромное.
Мы же вообще без вещей [бежали], прямо из подвала. Как появилась возможность выбраться на вокзал, так и уехали. Только деньги, документы и кот. Домой зайти возможности не было. Так тут и вещи принесли. С моим размером, правда, трудно… Я очень худая сейчас после всех событий. Но даже на меня нашли.
<…>
Очень хочется домой. Но даже не знаем, а есть ли еще наши дома… В Харькове уже разрушено 2000 жилых домов, это не считая школ, больниц и прочих зданий.
По последней информации мы знаем, что дома стояли без окон. Сейчас уже даже самые стойкие соседи выехали, спросить не у кого.
Я общаюсь со знакомыми, которые там остались — каждый день обстрелы, не утихая. Но вернемся мы в любом случае, даже если жить в бараках придется. Не вернемся только в том случае, если Украина не сможет отстоять свою независимость. Но об этом даже думать не хочу.
<…>
Я знаю, что вам не дают сказать и слова. И даже знаю, что тебе может быть небезопасно переписываться со мной. Но лучше не рискуй.