Советский районный суд Новосибирска начал рассматривать уголовное дело Асеева, которого обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК). Его подозревают в незаконной приватизации коттеджа в Академгородке на улице Мальцева, ущерб оценили в 46 млн рублей.
Александр Асеев полностью отрицает вину. «Считаю предъявленное мне обвинение незаконным и необоснованным», — говорится в его заявлении в адрес Советского райсуда (копия имеется в распоряжении Тайги.инфо).
«Жилищный спор, который должен был решаться в гражданском порядке, правоохранители Новосибирской области пытаются решить при помощи уголовного закона, — заявил Асеев. — Кто и для каких целей инициировал возбуждение настоящего уголовного дела в отношении меня, могу догадываться. <…> По уголовному делу в отношении меня создалась парадоксальная ситуация: те, кто охраняет права человека и гражданина, кто привлекает меня к уголовной ответственности за якобы совершенной мной преступление, сами нарушают закон».
159956
Асеев рассказал, что ему предъявили обвинение 21 июля 2021 года. Тогда же его допросили в качестве обвиняемого, а он привел «многочисленные доводы, объединив их в 11 групп с нумерацией по порядку». Но в тот же день следователь объявил об окончании предварительного следствия с составлением обвинительного заключения. «Тем самым следователь уклонился от исполнения своих процессуальных обязанностей, в том числе от исполнения обязанности опровергать доводы, приводимые обвиняемым в свою защиту, <…> от исполнения обязанности проверять и оценивать доказательства по делу», — считает Асеев.
«К сожалению, ни руководство СК РФ по Новосибирской области, ни прокурор Новосибирской области не поправили следователя, закрывшись бюрократическими отписками на мои жалобы», — добавил Асеев.
Академик РАН отметил, что уголовное дело в отношении него завели по материалам ФСБ, оперативники службы присутствовали и на заседаниях суда по проведению обыска у Асеева и другим процессуальным момент. Они, как отметил ученый, «„грешат“ неформальными обращениями к судьям». Производством занимался второй отдел СК РФ по Новосибирской области.
«Зачастую информацию о вынесенных в отношении меня постановлениях, о результатах экспертиз, о принятых <…> процессуальных решениях, которые по общему правилу, закрепленному в ч. 1 ст. 161 УПК РФ, разглашению не подлежат, я получал из размещенных в интернете и прессе статей. При этом [в СМИ] информация обнародовалась значительно раньше, чем доводилась до меня, как правило была необъективна, носила явно обвинительный характер, — пишет Асеев и.о. председателя Советского райсуда. — Мне известно наличие заинтересованности ряда влиятельных лиц в исходе возбужденного уголовное дела и в создании негативного общественного мнения обо мне путем публикации необъективной информации».
«МНЕ ИЗВЕСТНО НАЛИЧИЕ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТИ РЯДА ВЛИЯТЕЛЬНЫХ ЛИЦ В ИСХОДЕ ДЕЛА»
Асеев предположил, что в суд могут поступать «внепроцессуальные обращения» со стороны сотрудников УФСБ по Новосибирской области, прокуратуры и СК. Он потребовал сообщать ему обо всех подобных «неформальных» заявлениях силовиков, в том числе устных, а также публиковать информацию об этом в интернете.
Кроме того, академик заявил ходатайство о вынесении частного определения в адрес СК РФ по Новосибирской области и региональной прокуратуры. Он напомнил, что в официальном сообщении СК о возбуждении уголовного дела содержались «категоричные утверждения о фактах совершения ряда преступных действий» без указания на принцип презумпции невиновности. Он также отметил, что 3 августа на сайте областной прокуратуры появился пресс-релиз об утверждении обвинительного заключения по его делу — в то же время сам Асеев получил копию обвинительнго заключения только 10 августа.
«Категорические высказывания о виновности того или иного лица, особенно по имеющим широкий резонанс уголовным делам, могут заведомо сформировать обвинительное общественное мнение, что может повлечь необъективное предварительное следствие и судебное разбирательство», — напомнил Асеев.
Следствие считает, что в 2009—2015 годах Асеев, работая главой СО РАН, «решил организовать предоставление ему, как сотруднику академии наук, коттеджа, находящегося в оперативном управлении СО РАН и являющимся федеральной собственность, заключение с ним договора найма указанного жилого помещения и дальнейшую его приватизацию»
«При этом, нуждающимся в предоставлении ему жилья он не являлся, поскольку имел в собственности квартиру», — заявляли в СК. По версии ведомства, Асеев убедил академиков, что коттедж будет представительской резиденцией для приема иностранных гостей и пообещал не приватизировать дом. После этого в здании якобы провели «дорогостоящий ремонт» за счет СО РАН. Позже дочь Асеева Ольга смогла приватизировать дом через суд.
Сам экс-глава СО РАН не считает сделку незаконной. Он пояснил, что решение о выделении коттеджа площадью 626 кв. метров принимал президиум Сибирского отделения по договору найма служебного помещения. При этом президиуму было известно, что у супругов Асеевых уже была квартира.
«С семье мы также договорились о том, что если дочь реализует право на приватизацию служебного коттеджа по адресу, я и жена в этом случае безвозмездно передадим свою четырехкомнатную квартиру по адресу на проспекте Коптюга <…> государству с закреплением ее за СО РАН. При этом мы одной семьей будем проживать в приватизированном дочерью коттедже, поскольку иного жилья у нас не будет», — рассказал Асеев.
Приватизацию служебных коттеджей президиум СО РАН разрешил в сентябре 2014 года. Иск о приватизации здания от дочери Асеева поступил в районный суд в феврале 2015-го. После установления права собственности на коттедж семья подарила свою квартиру площадью 136,7 кв. метров в элитном доме на Коптюга, 5 государству для закрепления за СО РАН.
Подготовил Ярослав Власов