Вы едва ли не предсказали утечку еще 2 года назад. Вам было очевидно, что это произойдет?
«Предсказать было несложно, я видел эти цистерны и трубопроводы. Было очевидно, что такое коррозионное вещество рано или поздно прорвется. К сожалению, это и произошло».
Об утечке стало известно едва ли не случайно – просто сторож заметил. Как возможно, чтобы такие опасные вещи так случайно выяснялись?
«Я убежден, что эта капельная утечка была еще когда мы осматривали предприятие летом 2020 г., потому что были видны подтеки из-под крышек и прокладок. Как долго это вещество вытекало – сказать невозможно»
Вы говорили, что проблема есть и ей надо было заниматься еще в 2020г. Была какая-то реакция? Что-то делали?
«Я обратил внимание правительства Красноярского края, вице-премьер собрал большое совещание, в котором участвовали Министерство экологии и Межрегиональное Территориальное управление Росимущества. Все согласились, что надо что-то делать, а после началась длинная переписка с Росимуществом. Я писал письмо о том, что необходимо починить. Мне отвечали, что займутся, но денег сейчас нет. В 2020 г. сказали, что попросят в следующем бюджете. В бюджете 2021 г. денег не оказалось, просят в бюджет 2022 г. Мне кажется, что уже поздно это делать».
После того, как утечка уже случилась, будут ли действия по решению этой проблемы? Начнутся ли какие-то мероприятия?
«Ничего волшебным образом не происходит. Я надеюсь, что Федеральное Управление Росимущества проникнется серьезностью ситуации и предоставит необходимые деньги. Деньги, кстати, серьезные. По предварительным подсчетам, около 100 млн руб. на то, чтобы вывезти и утилизировать это опасное вещество».
Казалось бы, предприятие особой важности в Железногорске существует уже давно. Должно быть, в теории, четкое оповещение, но его не произошло и люди узнавали от знакомых. Насколько это нормальная ситуация?
«Ситуация крайне ненормальна. Два дня до этой ситуации мы рассматривали на комитете отчет счетной палаты о том, как финансировалась и как работает “Система- 112” в крае и выяснилось, что с 17 ноября “Система-112” работает в полном объеме и вся информация должна была появиться моментально, но появилась только через 4 часа после события. У меня есть вопросы к агентству ГО и ЧС и “Системе -12”. Почему так произошло? А если бы ветер был в сторону Железногорска?»
Почему не было озвучено никаких комментариев о том 20-тиметровом облаке, о котором говорили местные жители и Росприроднадзор? Все сказали, что будут проверки. Где это облако?
«Облако развеялось в атмосфере. Надеюсь, что тот жидкий трихлорсилан засыпали качественно и плотно, и он не будет интенсивно испаряться. Но это не означает, что эта ситуация не может повториться, потому что состояние резервуаров и трубопроводов, повторюсь, аварийное».
Опасные предприятия есть по всему миру. Почему так сложилось и складывается именно в России, что предприятие с опасными химикатами может обанкротиться и не нести ответственности дальше?
«Эту ситуацию нельзя назвать нормальной, но она привычна для нас. Такое происходит очень часто. Огромные предприятия с колоссальными средствами не могут уследить за состоянием своей инфраструктуры, что уж тут говорить о предприятиях в состоянии банкротства. Я согласен с предложением Президента РФ о том, что необходимо предприятиям, которые собираются ликвидироваться, в течение пяти лет накапливать средства на устранение ущерба и только потом закрываться. Понятно, что не всегда это возможно – иногда банкротство происходит по щелчку пальцев. Мы видим, что предприятие обанкротилось и вынуждены передать имущество непрофильному Росимуществу. Росимущество не знает и не умеет с ним обращаться, это не их профиль. Я совершенно их понимаю».
Неужели нет государственной ответственности? Ведь государство может отрегулировать расстояние предприятия от населенного пункта.
«В этом смысле у меня опасений нет. Площадка, где находится трихлорсилан, далеко от Железногорска и других населенных пунктов. Но там рядом площадка Горно-химического комбината и это большой риск, ведь там много высококвалифицированных работников, без которых ГХК функционировать не сможет. Это ядерное опасное предприятие, на секундочку. И это серьезная угроза для Росатома».
Эта ситуация дала жителям Красноярска ощущение, что там ничего не контролируют и первую информацию мы узнаем не сразу и не от властей. Люди боятся, что что-то действительно может произойти, потому что недостаточно хорошо смотрят. Что вы можете ответить этим людям?
«Сложно что-то ответить на страхи. Хочу сказать, что Росатом и частный завод полупроводникового кремния – это разные вещи и разный уровень ответственности. Уверен, что такого на предприятиях Росатома произойти не может, потому что это государственное предприятие с огромным запасом финансов. А за частные предприятия никто не может поручиться. Я очень бы хотел, чтобы эта тема для красноярцев и жителей Железногорска была закрыта раз и навсегда. Очень надеюсь, что после этой аварии чиновники Росимущества поймут степень своей ответственности и то, какому риску они подвергают жителей Красноярского края».
Можем ли мы на уровне края и Заксобрания предпринимать какие-то меры и менять условия регулирования этой части бизнеса?
«Это Федеральная сфера регулирования, но на территории края есть и Ростехнадзор, и Росприроднадзор, и прокуратура, которые прекрасно понимают краевую повестку. Я убежден, что после этой утечки большинство опасных предприятий по всей стране пройдут проверки. Наверняка найдется не один десяток нарушений, и они будут устранены».
Дайте прогноз как человек, который смог предсказать аварию. Проблема быстро и легко решится или это будет затяжной процесс?
«К сожалению, я думаю, что наша нынешняя законодательная база и финансовое обеспечение не позволяет надеяться, что решение произойдет в ближайшие недели или месяцы. Очень рассчитываю, что весной-летом 2022 г. этот склад хлорсилана будет ликвидирован и перестанет представлять опасность».
Напомним, 15 декабря МЧС по Красноярскому краю сообщило, что утечка в Железногорске была устранена, но на предприятии все еще хранится 180 тонн хлорсилана.