«Я сейчас буду обращаться к коллективному скептику.
Происходит, дорогой скептик, вот что: прямо сейчас убивают Медузу. Ты можешь сказать “а вот дело сети”, “а вот вечеринка”, “а вот отбили нашего”, еще какое-нибудь “а вот”. Эти все “а вот” не имеют никакого значения, у меня, знаете, тоже свои “а вот” есть. Не важно.
Прямо сейчас убивают издание, которое каждый день вам рассказывает, что происходит. Ты можешь считать, что оно пристрастно. Я не согласен с этим, у нас просто каждое независимое издание считается оппозиционным, но ок, твое право – поверь, тебе будет хуже без него. Ты просто будешь меньше знать про то, что происходит. Добывать информацию, обрабатывать информацию, делать так, чтобы ее читали миллионы – это профессия такая. Мало кто ее делает это дело. Медуза делает. Это дело убивают.
Ты можешь сказать: а что такого, ну иностранный агент, ну фраза и фраза. Это не так. Иностранный агент – это когда от вас уходят почти все рекламодатели, потому что условный Фольксваген не будет, скорее всего, рекламироваться под плашкой Иностранный агент (да и просто не будет рекламировать у иностранного агента). Медуза живет на рекламе. Можно найти деньги, чтобы жить без нее? Можно. Можно сделать редакцию такого размера? Почти невозможно. Прямо сейчас всю эту нативную рекламу убивают.
Ты можешь сказать: а начерта эти плашки про иностранного агента? А потому что без них миллионные штрафы, а за ними блокировка. Можно долго жить Медузе в соцсетях с такими плашками? Нет, конечно. Прямо сейчас все соцсети Медузы, которые делались годами, убивают.
Ты можешь сказать: ну хорошо, издание будет поменьше, но все же будут работать? Это тоже рискованно. И работать, и комментарии давать. Потому что, если вы не знаете, любой в стране может стать иностранным агентом. А люди осторожные. Прямо сейчас убивают возможность работать – и возможность просто быть сотрудником издания.
Сила Медузы в том, что она делала, что как бы и нельзя, но почему-то можно. Таких много, и много кто делает эту работу и местами очень круто (и многих сейчас обыскивают), но мало кого читают каждый день и читают миллионы. Никто не понимал почему так можно. Поздравляю, дорогой скептик, теперь так нельзя».