В конце января мы отмечали важную для каждого дату — 76 лет со дня снятия блокады Ленинграда.
Почти 900 дней и ночей люди терпели, гордо сопротивлялись врагу, тихо умирали от голода и постоянных обстрелов.
По разным данным, в то время погибли от 600 тысяч до полутора миллионов человек. Но город, который по планам Гитлера должны были вообще стереть с лица земли, не сдался.
Эти события отразились на каждом из нас. Многие новокузнечане не понаслышке знают, что такое война и как тяжело было строить мирную жизнь уже после падения фашизма.
Новокузнечанка Анна Чернышёва рассказала историю своей бабушки — Анны Иосифовновны Новиковой, в девичестве Нестеренко.
Она сразу после войны жила в Ленинграде и общалась с блокадниками, которые выстояли.
Жизнь до войны
Анна Иосифовна родилась в Сталинске в 1924 году. Её отец был признан врагом народа и осуждён на 10 лет каторги за кражу двух метров верёвки (так называемый закон о «Трёх колосках»).
Для справки: В 1932 года Совет народных комиссаров совместно с ЦИК СССР принял постановление, ужесточающие ответственность за хищение социалистической собственности. Имущество колхозов и кооперативов (в том числе урожай на полях), а также перевозимые грузы приравнивались к государственному имуществу. Его хищение (даже колосков с поля, верёвки и др.) каралось «высшей мерой социальной защиты» — расстрелом с конфискацией всего имущества. При наличии смягчающих обстоятельств преступники могли быть приговорены к лишению свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией. Акты амнистии к расхитителям социалистической собственности не применялись. В период борьбы с зажиточными крестьянами, любые расхитители колхозной собственности были занесены в категорию врагов народа.
(отец Анны Нестеренко)
«Отец моей бабушки был из зажиточных крестьян села Орлова-Розова. В доме его родителей, когда установилась красная власть, устроили сельсовет. А его сослали к Северному ледовитому океану строить ЖД. Это где-то 1930-е годы (в 1930-е годы строились ЖД пути Транссибирской ЖД дороги, при этом активно применялся труд каторжников. В 1932 году был создан Байкало-Амурский исправительно трудовой лагерь).
Поэтому моя бабушка вынуждена была вместе с матерью переезжать из села в село, чтобы не отказываться от него (от отца — при ВГ). По словам бабушки, она очень хорошо училась, чтобы без проблем брали в разные школы", — рассказала её внучка Анна.
У дочери врага народа были амбициозные планы — стать актрисой. Поэтому в 1941 году она успешно поступила во ВГИК 1941 году, но война властно вмешалась в блестящие планы юной красавицы.
ВГИК эвакуировали из обстреливаемой Москвы в тыл в Алматы. Там было непривычно тепло для сибирячки, студенты жили прямо на веранде частного дома. Однажды на веселом этюде Аня поранила ногу и рана загноилась.
Медицина в то время была по остаточному принципу — многие врачи и санитарки ушли на фронт, и молодой девушке просто посоветовали вернуться в Сибирь, сославшись на климат.
Так и не стала звездой Анна Иосифовновна.
Ленинград после блокады
Тяжёлая жизнь и личные неудачи не сломили Анну. Пережив войну в тылу, она решила связать свою жизнь с медициной и осенью 1945 года поехала в Ленинград, поступать медицинский вуз имени Мечникова.
«Когда моя бабушка была студенткой театрального вуза, то познакомилась с парнем из Ленинграда. Спустя несколько лет он и прислал ей вызов. Только благодаря этому, она смогла приехать в полуразрушенный город, где совсем недавно был голод. Бабуля часто вспоминала, что это было самое голодное время в её жизни».
Анна Нестеренко много рассказывала родным о жизни в Ленинграде. Жила она в большом институтском городке, рядом с Пискарёвским кладбищем. Студенческую общагу разбомбили. Здание стояло без крыши. На самый верхний этаж, в холодные комнатки и с дырявыми потолками заселяли первокурсников, а чем старше, тем ниже и уютней. И только к окончанию можно было добраться до тёплого первого этажа. Отопление печное, дров в городе почти не было.
Магазинов практически не было. Продукты первой необходимости можно было получить только по карточкам.
Учились тогда студенты медики не так как теперь — на манекенах, а на настоящих трупах из ванны с формалином.
«Вытащишь багром (палка с крюком на конце) своего и режешь, учишься. А человеческие черепа просто лежали на тумбочках в общаге. Преподавала тогда профессура, учившиеся ещё до революции. — вспоминала Анна, рассказывая подробности своей внучке. — Ещё посылки из Сибири ждали с нетерпением все друзья-студенты. Обычная гречка и мёд считались за лакомство».
Одежды было мало. Анна в первый год учёбы потеряла варежку и сильно застудила руку, впоследствии это сказалось на её здоровье и очень сильно болели кисти.
Ещё одно яркое воспоминание, которое сохранилось в семье Чернышёвых — это чёрствая булка, которую Анна, будучи студенткой смогла купить на улице в Ленинграде. В наше время даже трудно представить, что еда может вызывать такие незабываемые эмоции.
«А после окончания института вновь вмешалась политика. По решению партийного руководства, вуз переименовали, молодых хирургов и врачей, которые только выпустились из института сослали за Урал санитарными врачами.
Так моя бабуля и вернулась в Сибирь. Несколько лет жила по распределению в Новосибирске. Там встретила своего мужа, стала Новиковой. После родила девочку Татьяну, мою маму, развелась и решила вернуться на малую родину, в Новокузнецк.
Впоследствии долго, до 1980 года, работала главным врачом железнодорожной СЭС. Умерла в 1994 году, пережив смерть своей дочери, дефолт и голод, но уже другой, не такой страшный".
Внучка Анна вспоминает, как её бабушка очень часто просыпалась от страха по ночам. Анна Иосифовна не любила рассказывать подробности своего детства и очень боялась расправы Сталина.
Этот страх сейчас не понятен новому поколению, но очень знаком тем, что пережил годы сталинских репрессий, когда война и политика ломала судьбы людей и разбрасывала родных по всему Советскому Союзу.