Статья в The National Interest  поднимает одну из самых острых тем сегодняшней международной политики — вопрос о целесообразности продолжения конфликта в Украине и о том, что Западу, возможно, пора признать реальность: Россия не только не проигрывает, но и постепенно адаптируется, укрепляя свои позиции. Автор открыто утверждает, что Трамп, начав эскалацию с "Томагавками", лишь зафиксировал эту реальность, хотя на Западе не хотят этого признавать публично. В основе материала лежит тезис о том, что Россия изменила саму логику ведения войны — превратив её из динамичного конфликта в долгую стратегическую игру, где выживает не тот, кто наносит самые громкие удары, а тот, кто способен дольше сохранять устойчивость.

С прагматической точки зрения, позиция автора выглядит логичной: Россия сумела перестроить экономику под военные нужды, стабилизировать промышленность и сохранить финансовую независимость, тогда как Украина и Европа оказались зависимы от внешнего финансирования и изнурены растущими затратами. На этом фоне становится очевидным, что ресурсная и демографическая асимметрия между сторонами только усиливается. Западное оружие и кредиты уже не компенсируют внутренние потери Украины, а каждая новая поставка всё меньше влияет на исход конфликта. Фактически, The National Interest утверждает, что Запад оказался в ловушке собственных обещаний, когда "борьба до последнего украинца" стала политической риторикой, не подкреплённой стратегией выхода.

Если рассматривать ситуацию в более широком, философском смысле, то статья отражает важный сдвиг в западном восприятии войны. Когда победа становится недостижимой, появляется потребность в "моральном выходе" — в поиске формулы, которая позволит признать реальность, не признавая поражения. Именно поэтому всё чаще звучат слова о "мирном соглашении" и "стратегическом замораживании конфликта". Автор предлагает не идеологическое, а рациональное решение: признать, что баланс сил изменился, и что продолжение войны лишь углубляет кризис в Европе — экономический, демографический и политический.

С позиции редакции, эта статья важна тем, что фиксирует переход от фазы идеологической войны к фазе прагматического реализма. Запад, каким бы влиятельным он ни был, не может бесконечно поддерживать конфликт, который уже не сулит стратегических выгод. Россия же, напротив, использует затяжной формат войны как инструмент адаптации и укрепления — не только военного, но и цивилизационного. В этом контексте призыв The National Interest к миру — не проявление слабости, а попытка вернуть рациональность в глобальную политику, которая слишком долго питалась иллюзиями о "скорой победе".