В то время Аральский район часто закрывали на карантин. Я был маленький, и точно не знал, и не помню по какой причине. Говорили, что причиной тому некоторые секретные базы. Вокруг Аральска находилось несколько военных городков, а на острове Возрождения, что в середине моря, находился еще один – секретный. Там разрабатывалось, или испытывалось, биологическое оружие. Тогда об этом мало знали, не трубили в СМИ, поэтому жители других частей СССР даже не догадывались об этом.
Но сейчас полигон закрыт, а про существование биологической лаборатории известно всему миру.

Так вот, тогда в регионе часто вспыхивали различные инфекции, и не редко объявляли карантин. Ну и плюс к этому, соседство с космодромом и высыхание моря не добавляло региону благополучия.

И вот, в один из осенних дней я тоже подхватил инфекцию. Брюшной тиф. Благо, не чума. Я помню, как из-за вспышки чумы закрывали район, а дома зараженных жестко обрабатывали, вплоть до уничтожения домашнего скарба.

Но тиф оказался не лучше, особенно по самочувствию. У меня пропал аппетит, я стремительно терял вес. А сильная слабость даже не позволяла мне встать с постели. В итоге мой вес дошел до 18 кг, что для 8-летнего мальчика было очень и очень мало.

Районные врачи делали постоянные манипуляции, каждый день кололи пять уколов. Через систему вливали антибиотики и гормоны. Но почти 9 месяцев зараза не отпускала меня.

И как-то, родители, тогда материалисты – коммунисты, решили сводить меня к местной знахарке.
Мне было все равно, и я безвольно потащился с ними.

Знахарка оказалась не старой колдуньей старухой, как я представлял, а крупной, дородной женщиной в самом расцвете сил.
Каждый вечер у ней собиралось огромное количество людей. Все сидели за дастарханом, что-то обсуждали.

Время от времени знахарка делала какие-то манипуляции с тем или иным гостем: что-то шептала, чем-то поила. Часть людей приходила, другие уходили. И от этой человеческой карусели у меня кружилась голова. Впрочем, тогда у меня постоянно кружилась голова, и у знахарки я продолжал свое лежание, но на корпешке, недалеко от дастархана. В комнате постоянно пахло чем-то душистым, терпким и травяным.

Только потом я узнал, что это был адыраспан или гармала. Первый вечер знахарка меня окуривала им. Второй – напоила каким-то отваром. И постоянно шептала какие-то заговоры.

Было трудно. Напиток и запах мутили и без того мутное сознание. Но на третий день, неожиданно я встал. Причем настолько встал, что даже появился аппетит. Мне захотелось по-настоящему кушать. И это после 9 месяцев. Мне настолько понравился новый вкус еды, что ел уже не переставая ( но это другая история)

Четвертый день я уже сам ходил, и ходил легко. И я первые вышел на улицу без посторонней помощи. Я пошел по главной улице, разглядывая дома, людей. И ощутил радость от полноты жизни. От того, что как это здорово просто жить, радоваться солнцу, воздуху и даже читать гигантский алый трафарет на гараже: «Решения 27 съезда – в жизнь».

В нос ударила целая гамма уличных ароматов, которые столько месяцев были недоступны. И одна из них – запах адыраспана, который в детстве рос по всему поселку (с коммерциализацией он исчез, как и саксаул). А из ее плодов мы делали даже пульки для наших проволочных наганов. Мы вырывали траву, жгли, топтали. Нам казалось, что это невзрачное растение портит наши улицы.

Но впервые я ощутил, что это не просто сорняк. Это целебное растение, требующее уважение. Конечно, без мракобесия.
И как бы не корили ее сегодня, не ругали и тролили, лично я считаю что это необычная трава. И в ней есть душа, и поэтому она требует пиетета. Впрочем, уважения требует любой представитель флоры и фауны.

Ведь Все сущее - живое, и мы так мало знаем об этом мире, что позволяем считать себя венцом…

Бекнур Кисиков, писатель

Источник: Фэйсбук