В конце августа СМИ и соцсети сообщили о жуткой Пермского края. Две недели местный житель истязал свою подругу (они жили вместе, имели общего сына, но не были расписаны): приковывал ее к батарее, бил боксерскими перчатками и железным турником, угрожал. он отрубил ей кисть правой руки. Издевательства над матерью видел их пятилетний сын. Наши пермские коллеги из 59.RU поговорили с пострадавшей и младшей сестрой подозреваемого, а также с адвокатом Мари Давтян, занимавшейся подобным громким делом: пять лет назад муж отрубил обе кисти жительнице Серпухова Маргарите Грачевой.

.

Еще до нашей поездки Анастасия в телефонной беседе с корреспондентом 59.RU , что с ней произошло. Всё началось с наркотиков, по ее словам, Влад стал употреблять два года назад, из-за этого у него бывали бессонница, галлюцинации. «Под наркотиками в один прекрасный день он зациклился на ревности», — говорит Анастасия. Она замечает, что при этом их сына он ни разу не обижал, уделял ребенку много времени. А с ней вел себя агрессивно, часто обвинял в изменах, начал поднимать руку.

Однажды ревнивец увидел видео про Маргариту Грачеву, жительницу Подмосковья, которой муж отрубил кисти обеих рук. Показал его Насте и сказал, что поступит с ней так же, но она решила, что это наркотический бред. Мысли о том, что избранник сильно изменился, однако Анастасию посещали, но на ее угрозы уйти он отвечал своими — расправы.

12 июня Настя вернулась от мамы, с которой проводила время на выходных. В следующий раз из дома она смогла выйти только через три недели, уже на скорой — неадекватный Влад с порога обвинил ее в неверности, приковал наручниками и не выпускал, только периодически давал погулять по квартире. Заставлял принимать наркотики, обрил наголо, записывал с ней видео, где она по его требованию называла себя проституткой.

1 июля Влад занес в комнату табурет, положил на него нож и молоток, накачал Настю наркотиками. Маленький сын в это время смотрел мультики в соседней комнате. Влад приказал Насте самой положить руку на табурет, угрожал разбить голову молотком, если она не повинуется. Настя повиновалась, Влад упер острие ножа в ее руку выше кисти, стал вколачивать лезвие молотком. В этот момент к ним зашел сын, у мальчика началась истерика. Отец попросил его выйти, сказав, что «чинит маму». Удар за ударом, — Настя говорит, что вскрикнула только единожды, потом молча наблюдала за тем, как Влад отрубает ей руку, — кисть повисла на коже, он отрезал ее. Кровь хлестала, Влад отвел ее в ванную, там как будто очнулся — стал быстро собираться, схватил сына, пообещал вызвать скорую и убежал, оставив ключи соседке: «Насте плохо, а мне надо уйти».

В Яйве идем в дом, где живет родня Владислава. Перед нами старая серая четырехэтажка. В этом же доме находится участковый пункт полиции, правда, он закрыт, а на двери вывешены телефоны сотрудников. Во дворе дома два полицейских общаются с местными. На наш вопрос, были ли когда-либо жалобы по семье Влада, сотрудники полиции затрудняются ответить и говорят, что в Яйве нет участкового, сюда по вызовам приезжают полицейские из соседнего Александровска, который находится в 30 километрах.

В подъездах дома стоит откровенный запах мочи, на дверях нет номеров квартир. Спрашиваем маргинального вида мужчину, где какой номер. Он сбивчиво отвечает, что не знает даже свою. Оказывается, что дом — коммуналка. Открывший нам дверь сожитель матери Влада говорит, что она на работе (кстати, официально Владислав — сирота, за это ему дали квартиру), зовет к нам сестру Влада и приглашает на общую прокуренную кухню. Приходит Елена, они с сожителем сразу же закуривают и делятся последними новостями из своей жизни: буквально только что они прилетели из Москвы со съемок ток-шоу на федеральном телеканале. В съемках участвовала и Анастасия. «На передаче я говорила правду, как и просила мать», — говорит Елена.

Нашу беседу периодически очень громко перебивает соседка по коммуналке: «Журналисты, наконец-то я до вас дорвалась. Моего мужа покусала собака. Кто нам еще поможет». Ее муж в это время гремит посудой на кухне и грубовато просит жену отойти от нас. На полу кухни в углу стоят бутылки из-под водки, у стиральной машины оторван люк, видимо, ее просто используют как столешницу. Над головой на провисшей веревке сушится белье.

Сестра Влада рассказывает, что всего в их семье восемь детей, мама воспитывала всех одна и из-за финансовых проблем отдала их в детский дом.

— Когда отец ушел, самому младшему брату было 1,5 года, — вспоминает Елена. — Из детдома уже взрослыми мы вернулись к матери, и Влад всегда нам помогал (), всегда был рядом! Помогал денежкой. Всегда у мамы спрашивал, всё ли у нее хорошо, чем помочь. Никогда ни в чём не отказывал, а эта Настя всё испортила! Он же говорил, что она гуляет! Он же сядет далеко и надолго, а ей по барабану.

Настю и Влада познакомил его дядя, который жил с матерью девушки. По словам сестры, Влад красиво ухаживал, дарил Насте цветы, делал подарки — «они после знакомства души друг в друге не чаяли, она вся в золоте ходила». Откуда были деньги, сказать сложно — Влад работал грузчиком, потом разнорабочим на пилораме. В последнее время был безработным. Сначала пара жила на съемном жилье, а потом, когда Настя была уже беременна, Влад как сирота получил квартиру в поселке Вильва — там семейная трагедия и случилась.

По словам Елены, Анастасия до этого была замужем, от первого брака у нее есть сын, которого сейчас воспитывает родной отец.

— Влад не хотел, чтобы с ним жил чужой ребенок, поэтому Настя отправила старшего сына к родному отцу, — объясняет Елена. — А родного сына брат очень любил, всегда баловал — покупал игрушки за 30 тысяч, подарил боксерскую грушу, чтобы вместе играть в бокс.

Сестра признает, что , но предпочитал уйти и не проявлять агрессию. В , правда, уже обривал Настю наголо — .

Елена вспоминает, как узнала, что ее брат отрубил подруге руку. В тот день к матери Влада пришла мать Насти.

— Она нам сказала: «Не дай бог, моя дочь умрет, я вам башку оторву!» — вспоминает Елена. — Мы еще не знали, что именно произошло, и смотрели друг на друга, ничего не понимая. Потом она нам сказала, что Настя в реанимации из-за Влада.

После этого сестра и мать звонили Владу, но он не брал трубку. Ответил только на второй день и сообщил, что уехал с ребенком в Березники, поменяет сим-карту и «его никто не найдет».

— Он мне сказал: «Я отрубил ей руку», — говорит Елена. — Потом добавил, что Настя ему изменила и он «это знал», потому что об этом сообщил его доводчик. Настя сейчас говорит, что брат избивал и насиловал ее, приковывал — я не верю в это. Брат не мог такое сделать. Мы с Владом каждый понедельник созваниваемся, он говорит, что не было такого. Настя всё врет. [Про отрубленную руку] он маме говорит: «Мама, я виноват, я этого не хотел, она сама меня вывела». Он нам рассказал, что, когда говорил Насте про ее измены, тудым-сюдым, она просто смеялась. Его вывел из себя этот смех. Что ты натворил?» Он говорит, что виноват и должен понести наказание.

Сестра отмечает, что брат сам вызвал Насте скорую помощь, а после сдался полиции добровольно и был «готов к этому». Поступок брата в принципе комментирует очень мягко.

— Конечно, Влад не имел права так поступить с Настей, но я его не осуждаю, значит, что-то она ему сказала, — уверена Елена. — Они до этого ругались, но он просто уходил в квартиру к матери, ночевал у нее, чтобы остыть.

Звонит из СИЗО Влад не только своей семье, но и Насте.

— Из СИЗО он один раз звонил в два часа ночи, говорит: «Привет, солнце». Говорил, что руку возьмет на себя, а остальное — нет. Я тут же позвонила в СИЗО, и у него забрали телефон, — рассказывала 59.RU Анастасия. — А так он пишет матери, и она передает письма. . То есть не только для меня, но и для моих близких. Он просил написать ответ, но я игнорирую — я не хочу иметь никакого контакта с этим человеком.

Сестра уверена, что Влад не может угрожать Насте — «он просто хотел помириться». Показывает нам письма, которые брат пишет им из СИЗО. : «Стараюсь не думать о нём, [сыне Артеме], тяжело мне осознать всё это, что связано с Артемом, поделать ничего не могу, а от нервов можно заболеть и от переживаний всяких. Если она ничего не изменит, если так и будет таскать его (Артема. — ) туда-сюда, то — и я напишу в опеку, ты мне давай знать, как она себя ведет по отношению к Артему».

Владислав благодарит мать за передачки и заботу о нём и предполагает, что строгий режим ему «вряд ли дадут», потому что он «не какой-то рецидивист». Также он жалуется на жизнь в условиях СИЗО: «У меня тут день сурка, день новый, схема старая, никаких пока изменений. В колонии 100% придут работать, на фиг мне этот бур. Я уже другой стал, столько меня прошло, да и время, и тюрьма поменялась. Для меня главное — пораньше освободиться, это уже не мое. ».

Про то, что сделал, Владислав пишет матери, что это было «не специально», Анастасия его «доводила» и «использовала», а он «полы мыл, кушать сам варил, ванну ей после работы всегда набирал». «Какой бы я плохой ни был, скорую помощь я вызвал сам, — объясняет свой поступок Владислав в письмах матери. — Я терпел с по , когда я отрезвел, я это сделал. Хотел ей написать некоторые строки, но не буду, она больше не достойна того, чтоб я ей что-то писал. Какой-то ответ дашь, тогда напишу. Напишу тебе эти строки, которые хотел написать ей, это из песни "Нилетто" — "Больше не ищи меня". Ты, наверное, слышала по МУЗ ТВ, у нас тут постоянно МУЗ ТВ по радио играет.

Говорим с Леной о самом Владе. Рос без отца, 15 лет с ним не было связи — эти годы он сидел за убийство соседки. Когда отец вышел, Влад сам нашел его, сейчас пишет из СИЗО и ему.

— Он принял его: папа есть папа, — поясняет сестра. — Мы и маму приняли, несмотря на то, что росли в детдоме. Мы очень хотели увидеть маму, и сейчас мы опять все вместе.

Влад тоже имеет преступное прошлое. За езду без водительских прав получал исправительные работы, а по данным с сайта суда, человек с такими же , у которого также есть ребенок, отбывал пять лет в воспитательной колонии — по совокупности наказаний за целый ряд преступлений по статьям «Побои», «Угон автомобиля группой лиц по предварительному сговору», «Кража с незаконным проникновением в жилище и группой лиц по предварительному сговору», «Разбой с незаконным проникновением в жилище и группой лиц по предварительному сговору», «Грабеж». В 2017 году Владислав освободился.

— Брат как мог, так и выживал. У него было трудное детство. Я подробно не знаю, что он украл, потому что в это время меня усыновили в приемную семью, где я жила долгое время, — уточнила собеседница. — Брата никто не усыновлял.

Сейчас Владу назначили заключение в СИЗО до конца октября, если за это время доказательства не соберут, срок продлят, за этим последует суд. . Анастасия хочет, чтобы к ним добавилась статья «Покушение на убийство».

— Подозреваемый пройдет психиатрическую экспертизу. Также проверят информацию, как он смог позвонить из СИЗО потерпевшей с угрозами, этим действиям тоже будет дана правовая оценка, — рассказал 59.RU источник в правоохранительных органах.

Сегодня Настя учится писать левой рукой — девушка правша, но правой кисти у нее больше нет. Продолжает работать. Настя трудится в компании «Яйвинский ДОК» (занимается обработкой древесины) помощником мастера. Во время разговора с журналистом несколько раз повторяет, что у нее всё хорошо. Сын прошел психотерапию и уже не вспоминает о тех событиях. Специалист заключил, что травмы у ребенка нет. Самой Насте никто не предлагал психологическую помощь. Пока девушка не уверена, что она ей нужна.

— Но я не знаю, нужна ли мне помощь психолога, я вроде и бьюсь из угла в угол — хочется проговорить. С другой стороны — я не хочу, мне и так приходится всё это вспоминать и говорить об этом, — рассуждает она. — Когда меня выписали из больницы и я оказалась дома, мне было Влада очень жалко, я хотела, чтобы сурово не наказывали. Но потом я сама в себе это заглушила, теперь у меня, кроме ненависти, нет ничего. .

Анастасии готова предложить свою помощь адвокат вышеупомянутой Маргариты Грачевой и сестер Хачатурян (они много лет терпели домашнее насилие отца и убили его), глава Центра защиты пострадавших от насилия Мари Давтян.

В беседе с корреспондентом 59.RU Давтян называет самые распространенные причины, которые часто мешают уйти от партнера-абьюзера: — парадокс в поведении жертвы насилия, при котором возникает симпатия к своему мучителю и попытки оправдать его.

— Бывают объективные причины: возможно, финансовая зависимость в связи, например, с декретом, некуда уйти. Еще один фактор — это страх за жизнь, в том числе своих родных. То есть это всегда комплекс проблем, — отмечает Давтян. — Возможно, определенное восприятие: раз вышла замуж, то надо терпеть. . Он виновник этой ситуации. Эта ситуация произошла не потому, что она не уходила, а потому, что это он принял решение совершить с ней то, что он совершил.

По словам Мари Давтян, история, когда пострадавшие терпят домашнее насилие много лет, распространена, а ее конец нередко трагичен. Выходящие же из этих отношений часто сталкиваются с преследованием.

Домашним тираном, отмечает правозащитница, может быть абсолютно любой человек, это не обязательно судимый, пьющий или наркозависимый партнер, здесь нет зависимости от вероисповедания, национальности, социального статуса, материального положения. Например, Дмитрий Грачев — муж Маргариты Грачевой — имел прекрасные характеристики, был некурящим и непьющим мужчиной, семьянином.

Давтян рассказывает, что после истории Маргариты в их центр периодически обращались женщины, которые рассказали, что их мужья, вооружившись таким опытом, угрожали «сделать то же самое», что и Дмитрий Грачев.

— Авторы насилия романтизируют Грачева как героя, — говорит Мари Давтян. — Такие же абьюзеры видят в нём свою ролевую модель. И ситуация повторилась через много лет, когда никто этого не ожидал. Причем ведь Дмитрия Грачева наказали сурово, и это не остановило. Но больше всего меня ужасает то, что, когда произошла история Маргариты Грачевой, такая жестокость шокировала всю страну, но вот аналогичный случай произошел спустя пять лет в Прикамье, и все такие: ну бывает. Такая реакция меня пугает: мы думали, что после истории Маргариты Грачевой примут закон, начнут работать по домашнему насилию, но ничего не произошло. Потом было дело сестер Хачатурян — оно тоже всех шокировало. И опять — ничего. И вот у вас такой же кейс, как у Маргариты Грачевой. Никого ничего уже даже не удивляет. Это же определенная толерантность людей к домашнему насилию. Это очень плохо.

Мари Давтян подчеркивает: чем спокойнее общество относится к случаям домашнего насилия, тем больше его будет.