Деревянного дома на 9 Января, 47, уже нет — его снесли. Точное место его расположения узнать не удалось, известно только, что он был где-то в районе между улицами Ленина и Чкалова.

Именно в этом доме жила Домна Иванова, которую муж нежно называл в письмах Дина. В она принесла все письма с фронта, фотографии и свою биографию в Государственный архив Забайкальского края.

Она родилась в 1908 году в селе Урульга Карымского района в семье эвенков. Была незаконнорожденной дочерью, отчество ей дали по имени крестного отца: «Жаль, что так и не знаю, кто был мой отец. Мама меня держала строго и часто била, я не смела ее спросить, кто мой отец».

Работать она начала с 14 лет, сначала няней у акушерки, потом ухаживала за скотом: «Детство было тяжелым, меня все презирали, а дети-ровесники называли меня [неразборчивое слово] и другими нецензурными словами. С утра я ходила в школу, а после уроков бегала на посылках у разных женщин. <...> За это меня кормили, я была этим довольна. Дома есть нечего было, а мама питалась там, где у кого батрачила».

В 21 год Домну взяли секретарем в сельсовет, а затем она исполняла обязанности председателя совета.

В 1933 году ее взяли в горком партии. Она проработала на разных должностях до самой пенсии, в том числе была секретарем Петровск-Забайкальского райкома партии, Ингодинского райкома партии Читы, первым секретарем Кыринского районного комитета партии. После выхода на пенсию ей определили пожизненное жалованье в 120 рублей.

В своей биографии она написала, что награждена восемью медалями, в том числе за трудовое отличие, за труд в Великую Отечественную войну, за освоение целинных и залежных земель, медаль ветерана труда.

После выхода на пенсию Домна Иванова получала открытки и поздравления от партии и совета ветеранов. Всё это она бережно сохранила.

«Сколько еще лет проживу, неизвестно, но хочу, чтоб моя биография сохранилась, верно всё, что уже прожито», — написала она на тетрадном листке, который теперь навсегда сохранится в архиве.

Мужем Домны Ивановой был Михаил Петрович Чикичев. На войне он был награжден орденом Красной Звезды.

Кандидат исторических наук Татьяна Константинова изучила все его письма к жене и по крупицам собрала биографию мужчины: «Мы точно можем сказать, что до войны жил в Забайкалье — деревне Шивия-Наделяево. Там остались его родные, и капитан Чикичев с болью в сердце пытался узнать что-нибудь о братьях, о семье брата Григория. Ответ получил один раз от племянника Федора, который жил воспитанником в военном совхозе, недалеко от родного дома, остальные его племянники жили дома, вероятно, еще хуже, потому что мать их Татьяна лежала в больнице в тяжелом состоянии. Какое-то время жил в городе Гродно (возможно, служил перед войной), так как в одном из писем упоминает, что встретил хорошего знакомого из этого города. Даже возраст можно определить предположительно — жене его Домне Ивановне в начале войны было 33 года, на фотографии 1944 года, присланной вместе с похоронкой, капитану Чикичеву можно дать от 40 до 45 лет».

Капитан Чикичев погиб 7 декабря 1944 года. Как выяснила краевед Татьяна Константинова, последние его письма в Читу по адресу: 9 Января, 47, пришли в июле того же года.

Письмо же, попавшее на барельеф стелы в Чите, было написано 22 января 1944 года.

Письмо это совсем небольшое:

Всего в забайкальском архиве хранятся около 18 писем Михаила Чикичева к жене.

Осенью 1942 года он писал, что недавно смотрел фильм «Мы из Кронштадта» (12+): «И круглые сутки слушаем концерт наших летчиков и артиллеристов».

Осенью 1943 года он сообщил жене, что ожидает выписки из госпиталя после 35 дней лечения: «Рана зажила хорошо, правда шрам заметно сильно, но врачи говорят, что всё загладится. [...] Погода здесь стоит хорошая, но ходить не разрешают, всё время в комнате. Надоело чертовски, скорей бы на фронт, там сейчас горячие деньки...»

В феврале 1944 года капитан Чикичев получил контузию: «Я в состоянии говорить и писать, но ничего не слышу. Вторые сутки, как меня контузило, [...] сижу на передовой, а так хочется быть там, где решается судьба нашей Родины. [...] Я буду стоять там, бить фашистских гадов, чтоб скорее встретиться с тобой. Вот так, Дина, протекает моя жизнь фронтовая, да и вообще все фронтовики живут такой жизнью».

В одном из последних своих писем Михаил Чикичев поделился с женой мечтами о мирной жизни: «Приеду, пойдем купаться, загорать и выпивать, ты не возражаешь? Учти, что я здорово научился пить водку. [...] Настоятельно советую заводить свое подсобное хозяйство, это будет лучше экономически обеспечивать вас, по-моему, в этом самом Петровске рынок не так уж богат с/х продуктами. Я почему-то его считаю неприглядным городишком, и в случае, если придется приехать туда, то у меня нет намерения там оставаться».